Новая коалиция договорилась финансировать из кармана эстонского налогоплательщика создание международного центра изучения преступлений коммунизма. Зачем? Об этом пишет журналист Николай Караев.
Николай Караев: превратим убытки от оккупации в доходы по репарациям? (16)
Обращаем ваше внимание, что статье более пяти лет и она находится в нашем архиве. Мы не несем ответственности за содержание архивов, таким образом, может оказаться необходимым ознакомиться и с более новыми источниками.
Союз центристов, соцдемов и IRL уже окрестили коалицией лебедя, рака и щуки (к слову, сделали это эстонские комментаторы, помнящие, оказывается, басни дедушки Крылова). Понятно, что когда один и тот же госбюджет, говоря образно, тащат в разные стороны столь разные политические силы, в этом бюджете появляются всякие любопытные пункты. Кроме общих тем есть еще отдельные проекты отдельных партий, а то и проекты ключевых политиков, и на всё это надобно найти денег в казне.
Среди многого прочего мы, налогоплательщики Эстонии, профинансируем теперь и «создание международного центра изучения преступлений коммунизма». Сообщается, что на это дело коалиция предусмотрела по одному миллиону евро начиная с 2017 года. Относительно разных других статей бюджета сумма вроде как небольшая, но, согласитесь, миллион есть миллион.
Не секрет, что с идеей создать такой международный центр годами носится бывший и нынешний (вот как повезло человеку!) министр юстиции Урмас Рейнсалу. Вместе с прибалтийскими коллегами он какое-то время подсчитывает убытки от советской оккупации – и считает, что «преступления коммунизма» необходимо осудить так же, как в свое время были осуждены преступления нацизма. Впрочем, идею создать подобный центр лелеяли и реформисты. В декабре 2006 года об этом заявлял тогдашний министр юстиции Рейн Ланг. Теперь эта идея реализуется, причем реализуется коалицией, которая завертелась вокруг центристов. Как поет Дима Билан: «Я знаю точно: невозможное – возможно...»
У меня как у налогоплательщика всё это вызывает ряд вопросов.
Конкретные преступления и конкретные учреждения
Безусловно, любое преступление должно повлечь за собой наказание. Вместе с тем, говоря о конкретных преступлениях, мы говорим и о сугубо конкретной ответственности. Эстонские политики всегда это помнили.
Скажем, в 2002 году наш парламент принял заявление «О преступлениях оккупационного режима в Эстонии», в котором уже было отмечено, что, в отличие от «преступлений национал-социалистического режима Германии, преступления коммунистического режима СССР не осуждены на международном уровне». При этом парламент однозначно отрицал коллективную ответственность членов и работников советских учреждений и организаций, «осуществлявших агрессию, военные преступления, преступления против человечности и геноцид». Меру наказания за конкретные преступления определяет, естественно, суд, а этическую оценку, говорится в заявлении, каждый выносит сам.
Если учесть, что в те времена бывших членов КПСС в эстонской политике было даже больше, чем сейчас, подобные оговорки более чем разумны.
Есть ли нужда тратить по миллиону евро в год на «международный центр», чтобы расследовать конкретные преступления представителей советской власти в Эстонии? Я думаю, что нет. Во-первых, за 25 лет независимости все конкретные преступления, которые можно было расследовать, явно расследованы, и все конкретные лица, которых можно было привлечь к ответственности, к ней привлечены, за исключением тех, кто уже вне пределов досягаемости эстонского правосудия: или живут в странах, откуда их не выдают, или умерли.
Во-вторых, даже если кто-то что-то (и кого-то) упустил, «международный центр» для восстановления справедливости не нужен: подобными делами занимается, я так понимаю, прокуратура.
В-третьих: в Эстонии были и есть организации, занимающиеся данной тематикой. С 1999 по 2009 год у нас действовала созданная по инициативе Леннарта Мери Эстонская международная комиссия по изучению преступлений против человечности – или, как ее называли по имени председателя, комиссия Макса Якобсона. Она, в отличие от вожделеемого Урмасом Рейнсалу международного центра, изучала преступления, совершенные не только с июня 1940 года по июль 1941-го и с сентября 1944-го по август 1991-го, но и преступления времен немецкой оккупации. Правда, выводы комиссии страшно не понравились некоторым местным деятелям, о чем и сообщал читателям журнал «Kultuur ja elu», обожающий помещать на обложку парадные портреты эстонских нацистов.
Когда комиссия расформировалась, выпавшее из ее рук знамя подхватил существующий доныне Институт памяти Эстонии, созданный в 2008 году Тоомасом Хендриком Ильвесом. Миссия этого учреждения – «давать гражданам Эстонии основательный и объективный обзор ситуации с правами человека в Эстонии во время советской оккупации». Институт памяти Эстонии тоже питается из госбюджета; при учреждении, согласно его сайту, действует международная комиссия под председательством бывшего президента Европарламента Энрике Барона Креспо.
Есть еще Эстонский союз Memento, объединяющий жертв советских репрессий, он тоже документирует «общую память народа и его судьбы». Есть, наконец, Музей оккупаций, при котором вроде тоже кто-то что-то изучает (обычно при музеях это делают). То есть – людей, изучающих преступления, совершенные в СССР, причем как на уровне личности, так и на более абстрактных уровнях (что бы это ни значило юридически), у нас хватает.
Но коалиции этого мало. Им нужно потратить еще миллион евро наших денег на еще одно, на сей раз уже международное учреждение, которое, как я понимаю, будет координировать усилия всех местных учреждений, изучающих «преступления коммунизма». Нет, какая-то координация явно нужна – вдруг еще несколько преступлений вскроется. Но целый центр и за миллион евро? Зачем и кому это нужно-то?
Перспективы «коммунистического Нюрнберга»
Если оставить за скобками личные амбиции Урмаса Рейнсалу и заигрывания коалиции с антисоветски настроенным избирателем (могу только посочувствовать центристам, которые до сих пор полагались в том числе на, скажем так, антиантисоветски настроенного избирателя), ответ видится только один: этот центр будет готовить материалы именно что для «коммунистического Нюрнберга».
Беда в том, что СССР – явление куда менее однозначное, чем Третий рейх. Преступления нацистов можно напрямую увязать с нацистской идеологией; можно ли сделать то же самое с преступлениями представителей советской власти и советской идеологией – вопрос. Рейх не приносил на оккупированные им территории ничего, кроме убытков и преступлений. СССР в ходе своей долгой сложной истории не только брал, но и давал. Если мы хотим быть объективными, придется, говоря о «коммунистической» эпохе в Эстонии, сказать как о депортациях, которые по сути можно приравнять к покушению на убийство, так и о том, что в позднем СССР рождаемость эстонского народа существенно превышала смертность (в отличие, кстати говоря, от периода независимости, когда естественный прирост упал ниже нуля). Если брать экономику, придется говорить о том, какие средства вкладывал СССР в промышленность и инфраструктуру Эстонии, – и так далее, и так далее.
Разумеется, здесь не может быть никакой «средней температуры по больнице». Тот факт, что в брежневское время политика СССР способствовала сохранению эстонского народа, никак не оправдывает и не искупает того, что при Сталине значительную часть эстонского народа уничтожили и пытались уничтожить. Но верно и обратное: всё то плохое, что сделала советская власть, не отменяет всего того хорошего, что сделала для Эстонии она же.
Вопрос в том, можем ли мы в дополнение к конкретным преступлениям – которые, еще раз скажу, можно и нужно расследовать и карать по закону – говорить о «преступлениях коммунизма» вообще. Не логичнее ли говорить о «преступлениях сталинизма»? Или кому-то просто очень хочется очернить коммунистическую, социалистическую, левую идеологию? Со стороны IRL такое желание понятно. Со стороны центристов и соцдемов – не очень.
Плюс, конечно, фактор времени. Нюрнбергский процесс 1945-1946 годов был необходим, потому что и почти все преступники были живы, и преступления их можно было расследовать по горячим следам, и, главное, Германия отчаянно нуждалась в денацификации. С Советским Союзом поезд уже ушел: сама страна кончилась 25 лет назад, а если говорить о сталинском режиме, он дал дуба вместе с «отцом народов» больше 60 лет назад. Нынешняя Россия на СССР не похожа, как бы кому ни хотелось обратного, нынешняя Эстония – тоже, несмотря на обилие у нас экс-партийцев. Даже если «коммунистический Нюрнберг» удастся организовать, выйдет нечто вроде эксгумации давно сдохшего льва с целью показательного, как сталинские процессы, пинания полуразложившегося трупа. Кому это выгодно? Зачем тратить на это миллион евро в год?
Впрочем, дело может обернуться прибылью, если Урмасу Рейнсалу и компании удастся не просто подсчитать и доказать убытки от СССР, но и провести через какой-нибудь международный суд дело о репарациях. При таком раскладе миллион евро – это уже не просто зарплаты пинателей дохлого льва, траты в графе «удовлетворение амбиций» и расходы на очернение левой идеологии ради возвышения правой. При таком раскладе речь уже об инвестиции. Вложили миллион – получим от России (вроде как правопреемницы СССР) много-много миллионов!
Если, конечно, российские лидеры заплатят не «от мертвого осла ушами». Но рискнуть-то стоит, нет? А, коалиция?..
Или, может, лучше потратить этот миллион на что-то путное – и жить уже не прошлым, а будущим?