Много работая, мы приближаем безработицу

Юри Пино. Фото: Pm

Юри Пино считает, что столь популярное горение на работе превратилось в отвратительное убивание времени, передает Plug in KesKus.

Все равно работай!

Вспомним слова,  приписываемые Генри Форду: вы все же платите этим работягам, а то на что они будут покупать мои машины? Если бы старина Форд вдруг ожил, возможно, он больше так не говорил бы. Ведь пребывание в мире ином меняет людей. Да и наша реальность изменился по сравнению с 1929 годом. Более высокий уровень жизни, новая экономика, новые кризисы, новые специальности, должности, цели и люди.  Или все то же, только в более модной одежке? Форд его знает.

Но предположим, что Генри восстал из мертвых. Думаю, на сей раз он сказал бы: КОГДА им покупать мои машины?

Когда-то мир был очень прост: одни делали бизнес, другие – работу. Обе стороны покупали товары, из чего складывались расходы одних и доходы других.  Те, кто были на зарплате, приходили в 9 и уходили в 6. Бизнесмены ходили на работу  тогда, когда того требовали дела.

Теперь же все работают так долго, как надо. Уже давно считается хорошим тоном стонать о том, что времени не хватает и что так жаль, что в сутках не 25 часов, а в неделе не 8 дней. Сверхурочная работа стала вещью само собой разумеющейся, и спрашивать за нее доплату стыдно. «Ты что, комуняка какой, может, еще и в профсоюз входишь?» - одернут тебе сослуживцы.

Эффект как при массовой безработице

Делают, делают, делают. Что-то, что-то, что-то.  Проблема в том, что это что-то должен кто-то купить.  И вопрос в том, когда люди, работающие до позднего вечера или ночи, тратят свои кровные? Делают покупки по интернету, естественно. Никакой катастрофы нет.

Но в какой-то момент люди могут понять, что им все эти товары не нужны. Ведь нет времени ими пользоваться.  Да и сил тоже. Таким образом, покупательская способность становится потенциальной. И эффект похож на тот, что при массовой безработице. Не имеет смысла больше ничего производить. Кризис. Не удивляйтесь.

А ведь всеобщее процветание, вероятно,  стало возможным благодаря  тому, что в 19 веке был сокращен рабочий день.  До этого человек после ударного труда успевал выпить, сделать детей, поесть и поспать. Все это в очень интенсивном темпе.  С утра – опять на фабрику. К счастью, по воскресеньям можно было выспаться в церкви. Понятное дело, что такой человек много не потреблял. Времени не было. Да и какая разница, на какой кровати ты спишь, если тут же вырубаешься. И вкус еды не имеет значение, если глаза слипаются. Такие люди не умели чего-то  хотеть.

Надо опять сокращать

Перенесемся в 18 век, во времена т.н. бунта Bounty. Об этом событии снято много фильмов с замечательными актерами. История такова: на одном корабле команда высадила капитана в лодку, а сама отправилась жить на прекрасный остров. Мятеж был спровоцирован самим капитаном. Будучи гуманистом, он считал, что хорошо отдохнувший матрос будет лучше работать, и заменил привычную 12-часовую смену на 8-часовую. 8 часов на работу, 8 на сон и 8 – свободное время препровождения.

До этого матрос после вахты ел и падал на койку. Теперь у него появилось свободное время, и стало скучно. Вспомнилось о женщинах, роме, табаке. Народ начал думать – и случился бунт.

Приблизительно то же самое, только со знаком плюс, может произойти, если сократить нынешний рабочий день. Работник приходит домой и понимает – здесь чего-то не хватает. Более удобной кровати, красивой кухни. Да и жена могла бы получше одеваться и глаза иногда подкрашивать…

Не вдаваясь в подробности, каким образом работник может получить у капиталиста на все это деньги, утверждаем: при таком раскладе производитель становится потребителем и участником позитивного замкнутого круга, когда есть смысл производить товары, так как их покупают.

Может быть, когда-нибудь идея о сокращении рабочего дня опять придет нам в голову.